— Помолчи, — резко оборвал ее Генералов и гораздо тише добавил: — Истеричка.
— Почему меня оставили в живых? — повторил вопрос я.
Под вечер ударил мороз, и пока я добирался по темным улицам до трехэтажного здания бывшего ДК железнодорожников, успел порядком закоченеть. Выглянув из-за угла дома на противоположной от ДК стороне улицы, осмотрелся. Никого. Даже если кто и выйдет, то меня в тени не разглядит — сквозь завешенные плотными портьерами окна «Серебряной подковы» свет не пробивался, но парадный вход ярко освещен. От вывески исходило серебристое сияние, а изображение подковы переливалось всеми цветами радуги. Лучшего места для свертка, чем сугроб у стены дома, не найти. Случайно никто не наткнется, главное, самому место получше запомнить. Перебежав через дорогу и заскочив внутрь казино, я первым делом снял вязаную шапочку, сунул ее в карман, потом стянул перчатки и подул на онемевшие пальцы. Два вышибалы подозрительно покосились на мою потрепанную фуфайку, переглянулись, но ничего предпринимать не стали. И не в таком виде постоянные клиенты захаживают. Вот из «Сан-Тропеза» в подобных обносках выкидывают моментально.
– Есть такое дело, – с досадой сплюнул на снег измененный.
Я не стал дожидаться окончания разговора и пошел вслед за Мстиславом, который уже переходил через перекресток к обнесенному высоким забором трехэтажному особняку — резиденции секты. Как оказалось, нас уже ждали: ворота распахнулись еще до того, как помощник Доминика стукнул в дверь специально для этого закрепленным на ней молоточком.
— Да ты гонишь. — Напалм опустился на одно колено и ткнул окурком в воду. — Оп-па! Как срезало.