Я не мешаю ему ворчать. Я много знаю о Георгии. У него нет семьи и друзей. Несмотря на высокий титул, он занимает мелкую должность в канцелярии эпарха. В провинцию его сослали из-за каких-то прегрешений. С тех пор прошло много лет, но на новом месте Георгий не прижился. Он одинок и болен. В городе его сторонятся. Наверное, поэтому старик ходит ко мне…
– Странный нож! – замечает, когда я протягиваю рисунок. – Лезвие треугольное – как плавник акулы, оно шире рукояти и короткое…
– Некрас… – Голос его тих, как шепот. – Как же так? Мы ведь добра хотели. Просили нас, звали… А теперь? Веси палят, людей режут, смердов в полон ведут. Я во всем виноват, только я. Из-за властолюбия своего…
Хватаю черенок, принимаю боевую стойку. Правая нога вперед, левая полусогнута, лоток на уровне лица. Левая ладонь защищает горло. Кряжистый ухмыляется. Сейчас я ему! Выпад!
«Не хочет быть сестрой!» – хотел сказать Олята, но промолчал.
Нежана пришла вечером, с большим вышитым рушником.