– Странный нож! – замечает, когда я протягиваю рисунок. – Лезвие треугольное – как плавник акулы, оно шире рукояти и короткое…
– Некрас… – Голос его тих, как шепот. – Как же так? Мы ведь добра хотели. Просили нас, звали… А теперь? Веси палят, людей режут, смердов в полон ведут. Я во всем виноват, только я. Из-за властолюбия своего…
Хватаю черенок, принимаю боевую стойку. Правая нога вперед, левая полусогнута, лоток на уровне лица. Левая ладонь защищает горло. Кряжистый ухмыляется. Сейчас я ему! Выпад!
«Не хочет быть сестрой!» – хотел сказать Олята, но промолчал.
Нежана пришла вечером, с большим вышитым рушником.
– Только, чур, лежать тихо и не брыкаться, не то выгоню!