Он вздыхает. Его дыхание согревает мою замерзшую на лесном холоде щеку.
— Выбор, добровольный выбор. Это единственный случай, когда мы добровольно умираем — ради нового поколения.
— Я всегда пропускаю самое интересное, — простонал Джейми, поворачивая в другую сторону.
— Т-с-с, это я, — шепнул Джейми. Что-то грузное и округлое скатилось с его плеч и мягко плюхнулось на пол. Свет луны обрисовал настоящую худую тень Джейми.
Я могла описать этот вид на моем новом — человеческом — языке. Мы жили на дне огромного океана, покрывавшего всю поверхность нашего мира — мира, у которого тоже было имя, но, увы, забылось и оно. На каждом из нас росло по сто рук, а на каждой руке — по тысяче глаз, и когда мы соединялись мыслями, весь океан оказывался в поле нашего зрения. В звуках мы не нуждались, и потому не слышали. Вкус воды, вкупе со зрением, давал нам всю необходимую информацию. Высоко-высоко над водой висело солнце, мы ощущали его вкус, питались им.
— Ребята глаз с нее не спускают. Не волнуйся. Мы почти пришли.