Он затушевывал головешкой просветы между красным и белым у себя на лице.
– Я ухожу. Один. Пускай он сам свиней половит. Кто захочет охотиться вместе со мной – пожалуйста.
– Хочешь, я пойду? Мне это ничего, честно.
Хрюша обозревал хмурое небо сквозь покалеченные очки.
Морис с визгом вбежал в центр круга, изображая свинью; охотники, продолжая кружить, изображали убийство. Они танцевали, они пели.
– Вчера мне приснился сон, страшный сон, как будто бы я дерусь. Как будто я около шалаша, один, и я отбиваюсь от этих, от крученых, какие висят по деревьям.