— А можно идти вместе со всеми на посты. Зачтется, когда подоспеет первое холо.
— Ты чувствуешь волнующую атмосферу колониальных войн, Беня? — восторженно проговорил Щербатин. — Есть в этом какая-то тайная прелесть. Замысловатый узор, сотканный из противоречий. Жестокость кровожадных аборигенов против холодного разума колонизаторов, дикарские обряды против достижений науки, соломенные хижины на пути у шагающих танков. И во всем — дух какой-то новизны, свежий ветер, музыка иной жизни…
— Я не бедный Шак, — сказал он. — Я совсем не бедный, у меня четвертое холо.
— Закончили, — проворчал Шилу, вытирая кровь с кулаков.
И, подойдя к своему капустному кусту, я осторожно отломил коробочку, в которой уже созрели семена.
Защелкали пружины — бойцы вставляли обоймы в короткие насадки под стволами. Эти штуки были незаменимы в условиях болота. Один выстрел покрывал площадь в пару квадратных метров. Убить крошечные дробинки, конечно, не могли. Но если попадали в ивенка, сидящего под водой, он выпрыгивал от боли. А если и не выпрыгивал, на поверхности всплывало кровавое пятно, выдавая противника с головой.