Наконец я увидел очень старого ивенка, заросшего седой бородой, морщинистого и сутулого. Он неподвижно, как восковая статуя, сидел на скамье и смотрел перед собой. Рядом были дети — несколько мальчишек. Они тоже сидели тихо, не играя и не балуясь.
— Спасибо, молодые люди, — сдержанно поблагодарил он. И, протянув руку к моей бутылочке, попросил: — Вы позволите?
— Ее отправили в больницу промышленного сектора. Нужно торопиться. Я знаю, где это.
— Колониальные войны, — пробормотал он. — Любопытно…
— Давай я тебе найду. Вот прямо сейчас, хочешь? Это нетрудно.
— И это называется военная форма, — ворчал Щербатин. — Да я в своей пижаме выглядел в три раза воинственней.