Нуй взял одну ягоду из моей ладони, подкинул и, ловко поймав губами, разжевал.
Почему-то никто не отвечал. Я уж подумал грешным делом, что после «вынужденной посадки» выживших не осталось. Когда я по пятому разу проверял диапазоны, повторяя свой позывной, эфир принес долгожданный голос. Правда, голос этот, как мне показалось, был не совсем нормальный. Возбужденный — это самая мягкая оценка.
— Пока не разбудят. Не бойся, самое интересное не проспишь.
Вокруг было светло. Я лежал на толстом-толстом ковре из какого-то моха или лишайника, и этот лишайник светился. Несильно, не так, как электрическая лампочка. Но он был повсюду, поэтому везде было светло.
Я последний раз взглянул на пересыльную станцию. Она смотрелась, как скопище старых сараев посреди пустыни.
Он задумчиво покатал по столу пустую бутылку и отшвырнул ее в угол.