Когда начался взлет и судно заложило хороший вираж, мы все покатились по полу, как горох. Хуже всего, что ничего не было видно. Просто темная железная коробка, которая тряслась и грохотала. Потом, правда, под потолком разгорелись крошечные желтые светильники.
— Я слышал, что раненый может получить новое тело… — Я невольно заговорил тише.
— Подойдите, — услышал я холодный женский голос.
— Мое имя… — медленно и раздельно начал говорить я.
И Ояз был тут, он все время подпрыгивал, а его наполовину оторванная голова болталась в разные стороны. Потом он расстегнул бушлат, и оказалось, что у него тело женщины. А Улса присыпал перцем собственную отстреленную руку и брезгливо говорил: «Тут совсем не умеют готовить…»
— Почти все дырявые. И у тебя будет дырявый. Зря взял.