Отец Николай испытал сложную гамму чувств. С одной стороны, ему только что приказали убираться подальше, тем самым дав прекрасный повод именно так и поступить. В другое время он с радостью последовал бы указанию, однако чувство долга — и червячок гордыни, куда же без него — заставляло остаться на месте. С другой стороны, ослушаться не просто означало подвергнуть свою жизнь серьезной опасности — скорее, это походило на изощренную версию самоубийства, кое есть грех великий, непростительный. И что делать?