— Слушайте, — возмутился подросток, — вы еще скажите, я душу потеряю и все такое!
Алла с круглыми, как у совы, глазами повернулась к Шурику. Толстяк стоял с кислой миной на лице и, кажется, ничего удивительного в происходящем не наблюдал. В ответ на явное недоумение принятой он еле заметно пожал плечами, после чего тайком, одними губами, совершенно неслышно для окружающих проартикулировал «папа».
Принятой Велуса, его спутник, голос и посланник, призвал своего хозяина.
Лицо его мгновенно приняло мрачное выражение, и дханн, задевая стены узкого коридора боками, направился на кухню. Сопровождал его путь грохот падающих вещей и непрерывное приглушенное бурчание, чем-то напоминавшее издаваемые рассерженным медведем звуки. Наконец, он соизволил высказаться.
Несмотря на некоторый сумбур изложения, Шурик прекрасно понял, о чем идет речь. Сам не раз был обуреваем схожими чувствами.
Конечно, такой ответ отдавал хамством. Со стороны могло показаться, что беседовать с дханна просто — достаточно соблюдать общепринятые формы вежливости и не обманываться насчет собственной значимости. На самом деле все намного сложнее. Значение имели не только статус каждого из собеседников, но и место, время, влияние семьи и множество других факторов. Одна и та же фраза, произнесенная обычным смертным или ведающим, воспринималась совершенно по-разному.