А теперь еще раз пройдемся по этой цепочке, только вдумчиво и внимательно. Итак, немцы поднимают аэростат, с которого они могут просматривать наш ближний тыл. Информация об этом проходит по сводкам боевых действий до генерала, сидящего в армейском или фронтовом штабе. Во всяком случае, у него хватает власти напрячь летунов на выполнение этой задачи. Обломав о прикрытие аэростата зубы, наши соколы умыли руки, а взор высокого начальства обратился на зенитчиков. Что имеется в распоряжении этого генерала? Отдельный зенитный артиллерийский дивизион, возможно, не один. Но все восьмидесятипятимиллиметровые зенитки были из них изъяты еще прошлой осенью и направлены на организацию ПВО промышленных центров. Хотя изымать на фронте оружие для защиты тыла – нонсенс. Короче, поняв, что в его распоряжении нет ни одного орудия, способного выполнить эту задачу, генерал обратился к начальнику района ПВО, где такие пушки есть. Формально начальник нашего района генералу не подчинен, у войск ПВО в Москве есть свой штаб. Но начальник района только полковник, а его просит генерал. Отказать ему полковник не может. И он дает команду командиру дивизии выделить одно орудие. Заметьте – одно, не взвод, не батарею, а только одно. А почему? Да потому что не ждет возвращения орудия и расчета назад. Формально он просьбу генерала выполнил – выделил силы, а по факту решил просто минимизировать потери, так как в выполнение задачи он ничуть не верит. Командир дивизии спустил приказ в полк, а комполка наткнулся на нас в артмастерской. Не повезло нам.