Г-г-г-гах! Г-г-г-гах! Г-г-г-гах! Г-г-г-гах! Черные пятна разрывов ложатся все ближе и ближе к цели. Сейчас, сейчас, еще немного… В дело вступают другие батареи, ковер разрывов становится все гуще, а интервалы между разрывами все короче.
— Пошли спать, Саныч, утро вечера мудренее. А немцы ждать пока мы отоспимся, не будут.
Рот тут же заткнули кляпом, ловко это у них получилось. А вот руки вязали долго, пыхтели, путались, мешали друг другу в тесноте окопа. Наконец, справились.
— О как, — оживился я, — почти коллеги. А здесь чего? На Родине прилично устроиться не мог?
— При том! Вдруг последствия были? Ты тут удовольствие получил, а нам что с последствиями делать? Не давить же их, в конце концов!
Впрочем, детей оказалось немного, дальше пошли раненые. Кто-то в вагоне догадался завернуть тяжелораненых в простыни, и теперь мы со старлеем принимали их из вагона и передавали дальше. Разворачиваться с ранеными в узком проходе было неудобно, дело двигалось медленно, а огонь подбирался все ближе. К счастью тяжелых оказалось всего трое, дальше пошли легкие, потом четверо оставшихся в вагоне женщин. Последними, без нашей помощи, посыпались на насыпь подгоняемые жаром мужчины