Вспомнив о ней, я вспомнил и то, зачем вообще на нее согласился.
Два дня истекали. Жители системы Канопуса были в растерянности, военные молчали, а представители местной администрации твердили только, что ситуация под контролем.
– Это если не считать твоего дефилирования перед ним в нижнем белье, – добил он ее.
– И всего-то? – обрадовался я. – Ну будешь ты знать, как меня в детском садике девчонка побила, и что с того?
– Нет уж, лучше потерплю, – ответил я, испуганный такой перспективой. – Невесомость – это, конечно, хорошо, но дистрофиком я точно не хочу быть.
Экран вновь замерцал, вроде как будучи полностью доволен моими действиями. Прошло минут десять. Я старался не двигаться и не вертеть головой, чтобы ничего не нарушить в этом непонятном процессе и не сдвинуть ненароком присоски на голове.