– А вы думали, тан, что мы не сможем прийти к согласию? – усмехнулся Ватан. – Вы не учли одну вещь: мы слишком много времени провели на сороковых штреках, а это все меняет. Там, если не находишь компромиссов, очень быстро умираешь.
– Считаете рынок гномов настолько нереализованным, что готовы принять в акционеры еще одного члена?
Вот уже второй день я работал один, мастер отбыл вниз, не объяснив, зачем ему это понадобилось. Меня немного задело это игнорирование, но Дарин намекнул, что тот привезет нечто, от чего я буду в восторге. И хотя объем работы увеличился вдвое, мне пришлось с этим смириться. Наша кузня от других отличалась: если в тех трудился один кузнец и куча подмастерьев, то в нашей работали только я и Тарак. Впрочем, это было почти единственным отличием, поскольку заказы ко всем поступали одинаковые и в таком количестве, что махать молотом приходилось все больше и быстрее. Правда, нормоконтроль готовой продукции у Тарака никаких изменений не претерпел, он с неизменным постоянством возвращал на переделку все, что считал браком, даже гвоздь с маленькой заусеницей на шляпке. Это и являлось вторым исключением, другие кузни были менее строги в вопросах качества изделий, и с переделкой мучился один я.
– Завтра начнешь тренировку ты, – заявил орк, с трудом поднимаясь с земли. – Или же сейчас продолжишь ее со мной!
– Нет, никогда. Нельзя даже выбирать, будущее любого народа – это его дети.
Увидев говорившего, я бросился к нему и стиснул в объятиях. Рон! В последние дни я уже так начал о нем волноваться, что хотел послать поисковую партию, только Совет старейшин был против, а мне не удавалось найти такие аргументы, которые бы их убедили. Волевого же решения я пока принимать не хотел, чтобы до поры до времени не показывать, что их власть – пшик на ровном месте. Поэтому все, что мне оставалось, – это молча переживать.