– Если дашь слово не трогать людей моей гильдии, я сдам тебе всех оставшихся, – удивительно внятно произнес он.
– Барон Максимильян? – обратился ко мне старший, с лицом, словно вырубленным из цельного куска скалы, со множеством белых насечек от шрамов.
– Заходим, бьем всех. Тех, кто очень сопротивляется, – до смерти. Расспрашиваем оставшихся, – ответил я. – Шапочки сшили, как я просил?
Успокоив лошадей, мы направились к дому. Мне пришлось сесть на козлы, чтобы править, а Загиял сел рядом и сосредоточился. По его спокойному дыханию и почти неподвижной груди я понял, что он вошел в транс. «Интересно, он успеет из него выйти перед тем, как начнут стрелять?» – подумал я. Тащить на себе его бесчувственное тело, если начнется обстрел, мне не очень хотелось.
– Всех увивающихся за графиней Навской, – невозмутимо ответил я. – Один кошелек за то, чтобы устранили тех, кто имеется на сегодняшний день, а второй за то, чтобы устраняли всех, кто может появиться в будущем.
Я подошел ближе, наклонился над ним и, впившись в его лицо взглядом, перечислил несколько способов дознания, о которых читал как-то в Интернете. Лицо мужика сделалось белым, а Рон и Загиял удивленно переглянулись.