– Мы не младенцы, – сказал Меридью. – С какой стати мне называться Джеком? Я – Меридью.
Дикарь вглядывался во тьму. По сторонам он, конечно, еще видел свет, но только не тут, в середине. В середине – плотный ком темноты. Дикарь весь сморщился, расшифровывая темноту.
Офицер еще поглядел на Ральфа с сомненьем, потом снял руку с револьвера.
При этом слове все разом забыли, как им только что хотелось поскорей на ночлег, и примерялись уже к новой схватке двух сил в потемках. Слово было произнесено так лихо, едко, так обескураживало, что его не требовалось повторять. Оно выбило у Ральфа почву из-под ног, когда он совсем расслабился в мыслях о шалаше, о теплых, ласковых водах лагуны.
– Ральф, вспомни, чего мы пришли. Костер. Мои очки.
И – сразу – стон, вопль. Ральф съежился. Значит, тут один из близнецов, и Джек, и Роджер.