– Разумеется, верю. Но если я вдруг умру, а мой преемник захочет пересмотреть цены, вам это понравится? – поинтересовался я у него.
Внезапно умолкла музыка и затих зал. Я быстро отступил в задние ряды дворян, которые, наоборот, устремились к проходу.
– Странный он какой-то, – услышал я сбоку задумчивый голос шамана, – слышишь, Ур’такал? У самого спина едва зажила от милых развлечений наших кочевников, – продолжил шаман, услышав утверждающий рык орка, – а смотреть на пытки других, которые самому ничем не угрожают, он не может.
Я узнал помещение, в котором меня пристроили, это была моя собственная комната в доме у Агнессы.
Я подхватил прекрасно легшую мне в руку секиру и сделал замах. Торгидор не смог сдержать восклицание восторга, на глазах хранителя показались слезы, я же стоял с секирой в руке и во все глаза любовался на открывшуюся красоту. Секира полыхала всеми цветами радуги, причем явственно было видно, что это не краска или куски разных металлов, собранных вместе. Создавалось такое впечатление, что самую яркую радугу в мире порубили на куски, которые потом сковали вместе в виде секиры.
«Трындец какой-то! – Панические мысли заметались в голове, когда я понял, что это действительно так. – Похоже, я умер». Почему-то при осознании этого паника сразу прекратилась, и я понял, что все не так уж и плохо: нет обязательств, которые я на себя взвалил, нет никаких проблем, нет вообще ничего, что меня раньше беспокоило.