— Про этого он даже не знает. И про предыдущего.
— Речь не о серебре. — Она продолжает шепотом, чтобы мисс Лифолт не услышала: — Речь о том, что вы написали про Элизабет. Ей и в голову не пришло, что вторая глава про нее, а я слишком хорошая подруга, чтобы открыть ей эту печальную истину. Возможно, следовало бы упечь вас в тюрьму за то, что написали про Элизабет, но посадят вас за воровство.
— Они не только существуют, эти границы, но ты не хуже меня знаешь, где именно они проходят.
— Не расстроилась, — равнодушно возражаю я. А сама думаю о Константайн, как она, пятьдесят лет прожив на просторе, в деревне, вдруг оказалась запертой в крошечной квартирке в Чикаго. Как одиноко ей там, наверное. Как болят колени в чикагской промозглости.
— Класненькое! — радуется Мэй Мобли, и я даю ей подержать банку с клюквой. Она улыбается банке, как старому приятелю. Любит Малышка «класненькое».
Утром я с радостью спешу на работу. Сегодня день мытья полов, можно будет отвлечься от дурных мыслей. Втискиваюсь в машину, рулю в округ Мэдисон. Вчера мисс Селия должна была пойти к другому доктору, выяснить, получится ли у нее с детками. Сегодня наверняка расскажет мне все в подробностях. Хорошо хоть эта дурочка догадалась отказаться от услуг доктора Тейта.