Я стучу по клавишам, слова звучат ритмично, она произносит их гораздо более четко, чем при обычной беседе.
Первым делом белая леди вас увольняет. Вы огорчены, но думаете, что найдете другую работу, когда все уляжется, когда белая леди позабудет обо всем. У вас есть немного сбережений, чтобы заплатить за квартиру — за месяц, не больше. Знакомые приносят вам тушеные овощи.
— Простите, что наорала на вас… — А у самой слезы стоят в глазах.
Никогда не подумаешь, но в Джексоне, штат Миссисипи, двести тысяч жителей. Я увидела это число в газете и подивилась, где же прячутся все эти люди? Под землей? На своей стороне реки я почти всех знаю, и много белых семей тоже знаю, но на двести-то тысяч их точно не хватит.
Грузовик, полный хлопка, загрохотал по шоссе. Негр на пассажирском сиденье едва не вывалился из кабины, глазея на меня. Я совершенно забыла, что я — белая девушка в полупрозрачной ночной рубашке. Я только что получила письмо из Нью-Йорка — пожалуй, многообещающее — и замерла возле калитки, повторяя вслух: «Элейн Штайн». Никогда в жизни не встречалась с евреями.
Слабый ветерок шевелит страницы журнала «Лайф». Одри Хепберн улыбается с обложки, и над верхней губой у нее ни единой капельки пота. Пролистываю журнал, до рассказа о советской Космической Девушке. Что ждет на следующей странице, я уже знаю. Позади портрета советской героини скрывается фотография Карла Робертса, чернокожего школьного учителя из Пелахатчи, жившего в сорока милях отсюда. «В апреле Карл Робертс рассказал репортерам из Вашингтона, что значит быть черным в Миссисипи, назвав губернатора "жалким типом с моралью уличной проститутки". Робертса обнаружили заклейменным и повешенным на дереве пекан».