Он загорел, белая рубашка смялась на спине от долгой поездки, рукава закатаны. А на губах все та же вечная, почти дьявольская, улыбка. Мы сидим в разных концах гостиной, не сводя глаз друг с друга. Ждем, пока мама пойдет спать. Папа ложится сразу после заката.
Она сглатывает, видать, ей правда нелегко. Поскорей бы покончить с этим, пока она не передумала насчет меня.
— Ты не сумеешь. Я должна сама, — отрезает она и прогоняет меня обратно в дом.
— Но… неприятности все равно произойдут, останетесь вы в городе или нет.
— Эйбилин, заварите чай и… блюда для салата… протрите их…
— Сомневаюсь, что ей удастся найти работу в этом городе, — замечает Элизабет.