Мисс Хилли плюхает масло какао на свои пухлые загорелые ноги, втирает его. Она уже вся такая сальная, что блестит на солнце.
— Я ей и сказала, мол, в исторических книжках про все это написано. Белые с незапамятных времен рассказывают про мысли цветных.
— А эта… — Эйбилин хихикает, — эта мисс Роберта? Как она пробовала на тебе новую краску для волос? — Эйбилин смахивает слезы. — Боже правый, никогда не видела черную женщину с голубыми волосами. Лерой сказал, что ты похожа на нищего инопланетянина.
Переворачиваю страницы своего молитвенника, смотрю, кто у меня сегодня. На этой неделе несколько раз я подумывала, не внести ли в список мисс Скитер. Не знаю даже почему. Она всегда такая милая. Ужасно любопытно, к чему все-таки она вела, когда в кухне у мисс Лифолт спросила, не хочу ли я все изменить. Не говоря уж о расспросах про Константайн, няньку, которая вырастила ее. Я знаю, что произошло между Константайн и матушкой мисс Скитер, и ни за что не расскажу ей эту историю.
Мне нравится мисс Скитер, но это уж чересчур. Могла бы и по телефону сперва позвонить. К белой леди она, поди, вот так без звонка не заявилась бы. Но вот, смотри-ка, устраивается тут на крыльце, будто имеет право влезать в мою личную жизнь.
— Я тоже больше всего любила английский. Особенно писать.