— Похоже, я никак не могу приноровиться к кухонной работе, — говорит она, и даже при этом ее голливудском пришепетывании «под Мэрилин» точно могу сказать, что она из глухой деревни. Опускаю взгляд и замечаю, что эта дурочка вообще босиком, точно какая-нибудь белая бродяжка. Настоящие белые леди никогда не ходят босиком.
— Он сильно вас ударил, Минни? — спрашивает она, но смотрит при этом на него. — Он вас сильно ударил?
Потом я говорю, что ей нужно перейти в гостиную, чтобы я могла прибраться здесь. Когда она выходит, еще раз оглядываю комнату, уж слишком все аккуратно. Очень медленно открываю шкаф. Как я и думала, ворох вещей валится мне на голову. Заглядываю под кровать и вытаскиваю кучу грязной одежды, которую, держу пари, она месяцами не стирала.
— Двадцать девять, тридцать, тридцать один. Тридцать два стульчака, Малышка.
Мисс Селия в ночном халате. Непричесанная, не говоря уж о косметике.
Со вздохом поворачиваю к ней израненную башку.