— Я — паршивый брат? — Пол повышает голос. — Думаешь, только папа выкладывал денежки, чтобы тебя не упекли в тюрьму, когда ты вздумал выращивать марихуану? Я три года сидел на бобах, только и знал, что платил по счетам твоему адвокату. Ты и Джада сюда приплел? Про это вообще лучше не начинать.
— Это неподходящее время или место. Потом поговорим.
Пол — мой старший брат. Он старше меня на год и четыре месяца. Мама всегда уверяла, что родила меня не по ошибке, а намеренно забеременела через семь месяцев после рождения Пола. Но я этим россказням никогда не верил, особенно после того как отец, надравшись однажды в пятницу вечером персиковым шнапсом, проговорился, что в прежние времена считалось, будто женщина не может залететь, пока кормит грудью. Что до нас с Полом, мы вполне ладим, если держимся друг от друга подальше.
— Совершенно не помню эту историю, — говорит Филипп.
— Что случилось, дорогая? — кричит ей вслед распростертый на земле Филипп. — Не понимаю, что на нее сегодня нашло, — смущенно говорит он нам. — Обычно она ведет себя вполне цивилизованно.
По ее щекам тихо катятся слезы. Она обхватывает руками колени.