— Элис, идея настолько дикая, что я даже не знаю, с чего начать, как объяснить…
— Вот и не надо, — говорю я. — Про твое великое самопожертвование я и так знаю. Ты никогда не дашь мне об этом забыть.
Так, надо принять стратегически правильную позу: втянуть живот и скрестить руки на груди.
Пялюсь, ничего не вижу, почти сдаюсь, но вдруг понимаю, что в стекле видно отражение — лицо и руки. Из-за фотоаппарата нам улыбается папа… Сервант по-прежнему стоит у стены в гостиной, и я невольно перевожу взгляд на настоящие стеклянные дверцы… Филипп улыбается.
Венди ободряюще улыбается нам из-за машины.
Филипп хохочет и пересаживается на кровать.