— Да, помню. — Улыбнувшись, она нежно гладит его по щеке.
В машине царит ее улыбка. Пенни задирает ноги чуть ли не на приборную панель и барабанит пальцами по голым коленкам. А ноги у этой девчонки — что-то с чем-то; загорелые и гладкие, так и хочется потрогать! Стоп, надо отвести глаза, а то сейчас куда-нибудь врежусь. По дороге в парк мы распеваем под диск Коула — песенки из программы «Улица Сезам». Пенни помнит почти все слова.
— Моя жена, к сожалению, не типична, — говорю я.
И тут за нашими спинами распахнулась дверь и на пороге появилась толстая тетка в зеленых трениках и бюстгальтере, в котором едва умещалась огромная грудь. Тетка с трудом удерживала за ошейник разъяренного ротвейлера. У нее был в точности такой же выпуклый лоб, как у ее сына, и такие же тусклые, свинячьи глазки.
При виде Джен все присутствующие, не говоря уже о моих внутренних органах, напряженно замирают. Ошеломленный Пол застывает, занеся кулак над Филиппом.
— Только не в доме! — Мама встает над Полом и Филиппом и отвешивает каждому по подзатыльнику. — На улице деритесь в свое удовольствие.