— Всем привет, — говорит она со смущенной улыбкой.
Огни Сто двадцатого шоссе превращаются в пеструю полосу за грязным окном такси. По радио исполняют «Удивительный вечер», и мы умолкаем, чтобы послушать. Похоже, от этой песни мистера Раффало тоже грусть-тоска пробирает, не меньше, чем меня. На последних нотах мы тормозим у дома.
— Ты сам — дерьмо. — Трейси направляется в каморку за кухней.
— Это дела не меняет! Хочу, чтоб ты сдох!
— Гмм… ну, в общем… я, — признается Кенни.
— Джен, дорогая, — произносит мать, мгновенно взяв себя в руки. — Какой приятный сюрприз.