— Филипп, я надеюсь, что твои действия достаточно взвешенны, — продолжает мать. — Лично я не предвижу тут сценария с хорошим концом.
— Почему-то, пока он был жив, я так по нему не тосковал. Он ведь умирал целых два года, а я навестил его всего пару раз. Что, в сущности, могло быть важнее, чем провести время с отцом, которого завтра уже не будет?
Джен долго изучает свой бокал, а когда снова поднимает глаза, они полны слез. Мне вдруг вспоминается лицо Элис и ее слезы, капающие на мой живот и ноги, но я тут же опускаю створки, задергиваю занавес — и без того тошно. Две аварии сразу мне не потянуть.
Ее сын Роджер, отвратительный жиртрест с вечными крошками на рубашке, учился со мной в одном классе. Потом он написал какую-то компьютерную программу, продал ее за бешеные деньги, купил себе особняк в Силиконовой долине и заказал невесту с Филиппин по каталогу.
Утро прохладнее, чем я ожидал, но очень ясное и солнечное, а ветер рвет листья уже вполне по-осеннему. Мама идет, взяв под руки Филиппа и Венди, — прямо торжественное шествие, а не прогулка. Мы с Полом идем сзади, засунув зябнущие ладони в карманы и неловко пытаясь попасть в шаг.