Харри стоял, думал над словами Уодкинса и надеялся, что тот ошибается. Конечно, неизвестно, куда и откуда дул этот несносный ветер, но если ему было поручено унести с собой душу Эндрю, то никто не упрекнул бы его в легковесном подходе к делу. Он переворачивал страницы Псалтири, теребил присыпанный землей зеленый брезент, срывал шляпы и портил прически.
— Сперва ты должен мне кое-что сказать, — сказал парень.
Томарос перегнулся через стол и протянул руку к ее волосам, но она раздраженно оттолкнула его.
Внутри шатра, на ринге, в тусклом пучке света разминался первый боксер. Он прыгал в развевающемся блестящем халате и отрабатывал удары. К неописуемому восторгу зрителей, на ринг вылез полный мужчина средних лет в потрепанном смокинге. Похоже, его здесь знали, потому что со всех сторон послышалось одобрительное скандирование: «Тер-ри! Тер-ри!»
— Так или иначе, это людное место, — начал Уодкинс. — Что за треск? Слышите, ребенок! Парк развлечений?
— Кажется, я таких знаю, — заметил Эндрю. — Но вернемся к делу, мэм. Это касается вашего сына.