— Тука, похотливый жеребец! Да уж не жалуюсь!
— Evening, — словно точильным камнем по косе лязгнул он.
— То есть когда ты болен, вид у тебя не больной? — спросила Биргитта. — Но я просто говорю, что ты выглядишь, как будто болен. Ты болен?
— Если он стоит на месте — то да, — ответил Маккормак. — Куда он звонил?
— Ну… — Он забулькал бутылкой. — Я восемь лет проработал инструктором в Сессноке. Мы были хорошей командой, самой лучшей. Никто не стремился разжиться: ни мы, ни владельцы клуба. Работали на чистом энтузиазме. На заработанные деньги прыгали сами. Я был хорошим инструктором. Говорили, что лучшим. Но я ушел оттуда после одного несчастного случая. Утверждали, что во время прыжка с курсантом я был пьян. Я, мол, испортил прыжок!
— Насладись беззаботной сиднейской жизнью перед отъездом, Хоули.