– Во-первых, не перебивай старших, а во-вторых, у него работа такая: казаться приятным, но делать все по-своему, а точнее сказать – делать так, как выгодно ему, или Императору, или Империи. То, что ты видишь сейчас, – это лишь часть лорда Джевиджа, его… хм… сердцевина, если угодно. А есть еще жестокий и непреклонный лорд-канцлер, который без малейшего колебания отправит тебя на верную смерть. Или меня…
– Но вот чего я никак не могу сделать, так это отменить законы Эльлора, карающие государственных преступников и предателей, – молвил после недолгой, но выразительной паузы лорд Джевидж. – Вы ответите за свои поступки, как любой другой подданный Императора. По всей строгости, без скидок на родство с канцлером Империи. И я пальцем не пошевелю, когда вас поведут на эшафот или, в лучшем случае, по этапу на каторгу.
Его всегда воротило от интриг, построенных на случках… простите… брачных узах, деторождении и прочей животноводческой гадости. Цивилизованные же люди, а ведем себя как грязные дикари.
От возврата к вежливому «вы» оскорбительная суть беседы не менялась.
Росса удивило отсутствие поблизости государя. Обычно Раил сына одного не отпускал, даже при условии, что вокруг крутится три десятка придворных вельмож разного ранга, как, например, сейчас. Что-то случилось? Спросить бы у Айлеха. На миг лорд-канцлер слегка растерялся, он-то рассчитывал привлечь внимание самого Императора. Как странно…
Желудок скрутило болью, и кислота отвращения подкатила Фэйм к горлу, внезапно отрезвив.