Я тихо обрадовалась — кому охота скитаться по зимним дорогам в компании простуженных волков, изображать фей на голодный желудок и обмахиваться веером, в то время как нос синеет от холода; нет, на зиму любая труппа ищет пристанище — и что, если нашим пристанищем окажется не сеновал в глухой деревне, а какой-нибудь чистый дворик в стенах большого города!
Не он выбирал дорогу — дорога выбирала его сама, и он почти не удивился, оказавшись перед массивной дверью из позеленевшей бронзы. Засов на двери был взломан, и у Луара не было причин, оправдавших бы его нежелание войти.
Луар… Запрокинутое на подушке лицо. Это не было притворством, это не было уловкой, или игрой, или привычкой — он действительно был нежен со мной. По-настоящему. Как с любимым человеком…
— Послушайте… Уходите… Я ничего не знаю, я хотел забыть… Я не виновен, понимаете? Там, в Башне, тоже умирали… И я мог умереть, но небу было угодно, чтобы я выжил… Мои внуки… не знают… Кто вы такой, чтобы приходить сюда и… Кто вы такой, чтобы…
— Да отпусти ты меня, — бросила я зло. Он повиновался.
— Утро уже, — хрипло сообщил Муха. — Молочники кричат… Скоро рассвет…