— Утро уже, — хрипло сообщил Муха. — Молочники кричат… Скоро рассвет…
Сквозь щель в платке мне видна была рассохшаяся бочка; Алана не показывалась.
Онемевшей щекой он ощутил прикосновение травы. Капюшон соскользнул, открывая его лицо солнцу — и чужим взглядам…
Я проснулась, дрожа. Я долго лежала с открытыми глазами и молила небо, чтобы следующий мой сон был о матери, о старой библиотеке, или о сцене и Флобастере, а лучше всего — о Луаре…
За спиной у него кто-то ахнул. В ту же секунду над рекой грянул пронзительный, раздирающий уши свист, и там, на пароме, панически заржали лошади.
Мои колебания разрешились легко и просто. Флобастер подошёл ко мне первый и позвал поужинать в соседнем трактире.