Заслышав крик, два всадника разом обернулись и вскинули луки…
Монах только и мог, что перекреститься да последовать за поединщиками.
— Я - воин! — выкрикнул он тонким, почти жалобным голосом. — Если есть в тебе честь, рус, убей меня честно!
Владимир придержал: обнял покрепче, с удовольствием прижал к себе трепещущее женское тело.
— Чужая, — грустно произнесла девушка. — Мы с мамой Мокоши служим… Служили. Ходили по градам и весям, помогали, кому надо. Обряды творили, рожать помогали, врачевали людей и скотину. Везде нам рады были… — И всхлипнула.
— Будь моя воля, — процедил он, — взял бы по жребию кого-нибудь из городской старшины да и казнил показательно. За первого. А за второго — пятерых. Тогда б и третьего не было.