От Киева до Любеча купеческому каравану — два дня пути. Всаднику — день. Гонец двуоконь домчал к середине дня.
Гошка по праву младшего брата участвовал и в пирушках, и в ловитвах. Но если пить больше чарки Богуслав ему не дозволял, то зверя Гошка бил не хуже прочих.
— Артём — он другой. Он — в мою кровь пошел. Он — сильный. А Славка… Это только кажется, что ему всё нипочем. Он, конечно, большой и тоже сильный, но внутри — нежный и мягкий. Как ты!
Четверо воев прекратили есть и уставились на Славку. Сластолюбивый перестал мять девку, и сама девка притихла, с надеждой уставилась на Славку. Личико ее, вполне симпатичное, было мокрехонько от слез, задравшийся подол обнажал славные белые ножки в бисерных черевиках. Раз в обувке, значит, не простая холопка. Может, дочка хозяйская?
Лошади, почуяв близость жилья, тоже оживились. Бодрее зачавкали копытами по раскисшей дороге.
— Этот будет славным, — посулил великий князь. — Будешь моим хоробром, Илия Серегеич?