Его сестра отложила рукоделие (и впрямь темнело) и задумчиво поглядела на Заврату. Потом — на браслет темного золота, подаренный будущим тестем. Подумала: а хорош ли собой ее будущий муж? И — что ей подарят на свадьбу?
— Главный… — Гошка задумался, но ненадолго. — Мы, русы, лучше всех!
— Вот и я о том же. — Рёрех одернул коня, сунувшегося украсть зелень из корзинки встречной бабы. — Не всяк, кто в руки зброю взял, — воин. А уж коли ты воин, так ты и с палкой простой — воин, и с пустыми руками. Вот Артёмка наш (Гошка не сразу сообразил, что речь идет о самом князь-воеводе) еще в юности голыми руками оружных ворогов брал. Но ты, малец, тоже не робей, — подбодрил Гошку Рёрех, увидав, как тот опечалился. — Учить я тебя буду хорошо, а там уж как Перун решит: может, в добрые гридни вырастешь. А может, и помрешь.
Габдулла испустил ликующий вопль, вскинул саблю и повернулся к своим.
— Иди, — велел князь. — И помни: твое счастье зависит от моего. Так что постарайся, чтобы я был счастлив. И тогда ты узнаешь, насколько я лучше моего брата. Ты поняла, княгиня?
Вот таран наконец подобрался к воротам и ухнул в створ. Лехиты тут же уронили бревно, однако промахнулись. В ход пошла горючая смола, но строившие укрытие постарались на совесть. Огненные ручейки безвредно стекали по толстым шкурам. Таран ухнул еще раз и еще. Стянутые железными полосами тяжелые дубовые ворота стояли крепко. Защитники изловчились и скинули на крышу «амбара» здоровенный булдыган. Крыша устояла, но промялась… Чем немедленно воспользовались обороняющиеся. Выдвинутый на шесте котел со смолой опрокинулся прямо над вмятиной. Отчаянные вопли атакующих показали, что на сей раз смола не пропала даром.