Тут раздался настоящий взрыв хохота, хохотали все, даже самые маленькие. Смех вдруг сплотил мальчиков, и только Хрюша остался вне этого тесного дружеского кружка. Он залился краской, насупился и опять занялся очками.
– Я не зверя боюсь. То есть его тоже, конечно. Но ведь никто не хочет понять насчет костра. Если б тебе бросили веревку, когда ты тонешь… Или доктор бы сказал; надо это принять, а то умрешь – неужели бы ты не принял? Ведь же принял бы?
Костер погас. Они это поняли сразу. Они это знали уже там, внизу, когда их поманил родной дым. Костер совсем погас, не дымился, остыл; дежурные ушли. Рядом наготове лежало бесполезное топливо.
Снова улюлюканье взвилось и замерло, когда Хрюша поднял белую магическую раковину.
Он припал губами к самому пеплу и легонько подул, и во тьме обозначилось его лицо, подсвеченное снизу красным. На секунду он перестал дуть. – Сэм, нам надо… -…гнилушку.
Пасть поглотила Саймона. Он упал и потерял сознанье.