— Вероятно, нет. Она чувствительна, образованна, видимо, обладает живой фантазией, и у нее тяжелая наследственность. Все это свойства, не обещающие особенного счастья! Будь она счастлива, она едва ли убежала бы.
— Более или менее. Во всяком случае, бессознательно уже давно. А разве у вас, господа, нет этого чувства?
— Да, у Эдуарда, — повторяет она. — Он поручает мне бар. Буду разливать вина.
Изабелла идет очень близко от меня, сквозь шелест дождя я слышу ее шаги, ощущаю ее движения и тепло ее тела, и мне чудится, будто это единственное тепло, которое еще осталось на свете.
— Я знал, что могу на тебя положиться. — Хунгерман торжественно трясет мне руку. — Ты тоже собираешься скоро напечатать что-нибудь новое?
От вина, конечно, осталась уже половина. Вернике тоже тут, но он пьет только кофе.