– А теперь за дело, господа, – сказал маршал. – Возвращайтесь на свои позиции и будьте готовы ко всему. А ты, сэр Рустам, задержись, – остановил он уже в самых дверях готового уйти Рустама.
Риталь выпрямился и, отдав дрожащей рукой честь, вышел. В глазах генерала стояли слезы, он шел по лагерю и почти ничего не видел. Зато сотни простых лучников и офицеров видели эти слезы и наутро рассказали другим. Если до этого дня генерала в армии просто любили, то теперь были готовы отдать за него жизни.
– Вы спасли ему жизнь, – заметила Ральдина, – и вообще, это было очень смело. Все, что вы сделали этой ночью, было очень смело. Правда же, Айрин? – спросила она у своей молчаливой подруги, чтобы хоть как-то ее расшевелить.
– А почему он заряжен? – удивилась Ральдина.
– Твою в черта душу мать! Тридцать золотых только на тетиву для одной баллисты! Это просто прорва какая-то, золото исчезает бесследно, как в ладони гнома. Твою мать! – Граф еще раз стукнул кулаком по столу, затем резко поднялся. Подойдя к резному шкафчику из ценных пород дерева, достал из него запыленную бутылку с вином. Наполнив высокий бокал, залпом выпил, снова наполнил, снова выпил. В третий раз наполнил два бокала, один из них дал гоблину: – На, выпей. Пей, пей, нечего миндальничать! – прикрикнул граф, видя, что гоблин лишь пригубил.
– Арк!!! – подхватили взбешенные коварным ночным нападением эльфийские лучники.