Рустам молча кивнул. Казалось, он боялся говорить из опасения, что зверь внутри его вырвется наружу раньше времени.
Лицо Айрин покрылось пятнами. Такого унижения она еще никогда не переживала. Усилием воли она убрала руку с дверной ручки. Войти в эту комнату сейчас – значило навсегда покрыть себя позором.
– А, вот оно, значит, как, – глубокомысленно заметил Рустам, и юноша покраснел еще больше. – Вы от маркграфа?
– Добрая половина из доложенного тобой не попала в твои отчеты. Почему?
– Нет, – честно ответил Гарт. И добавил: – Но все рыцари именно так и поступают со своими бедными оруженосцами.
Взгляд короля потерял жесткость, где-то в самой глубине его синих глаз Айрин разглядела горечь. Ярость иссякла так же внезапно, как и нахлынула. Ей стало жалко и себя, и Георга, несущего на плечах неподъемное бремя власти, и своих горячо любимых родителей, которые на самом деле оказались приемными и всю жизнь свято хранили эту тайну. Плечи девушки опустились, и она заплакала.