– Чем же они тогда промышляют? – спросил Рустам.
– Крепко меня, да? – усмехнулся он через силу.
Вот здесь стоял большой дубовый стол, где вся семья собиралась вечерами. Делились новостями, подшучивали друг над другом, обсуждали семейные дела. Вот здесь стояло кресло отца. Оно было старым, очень массивным и невероятно уютным. Когда Айрин с братьями были еще маленькими, они любили сидеть в этом кресле в отсутствие отца и даже дрались за это право. А вот здесь стоял вычурный стул с высокой резной спинкой, любимое место Ласло. Айрин с Изгардом всегда подшучивали над старшим братом из-за его непонятной привязанности к этому деревянному чудовищу. Впрочем, любимый стул Изгарда был ничуть не лучше. Он сделал его собственными руками, и у этого стула было шесть ножек вместо четырех. Но Изгард очень гордился своим творением и сидел только на нем. А вот здесь, рядом с отцовским креслом, стоял очень изящный и в то же время строгих очертаний стул с мягким сиденьем и жесткой спинкой. Это было место мамы. После ее смерти стул предложили Айрин, но она отказалась. И рядом с отцовским креслом все эти годы всегда стоял пустой мамин стул, напоминая им о согревавшей их некогда безграничной любви.
– Да, ваше величество. Но к службе в ордене больше не пригоден. Огонь повредил ему левый глаз.
– Три – два, вот только непонятно, в чью пользу.
И крепко-крепко стиснула кулачки на удачу. Сегодня Рустам бился и за нее тоже, будь она мужчиной, она была бы на его месте.