– Ничего плохого, ваше величество, – подал голос коннетабль Лансье. – У короля Эдгара три сына, между собой они ладят по-разному, бывает, ссорятся. Но сестру любят все трое без исключения.
– Слушай, – сказал он задумчиво, – а может, мне натянуть вместо камзола кольчугу?
– Тяжело быть замужем за нелюбимым, – неожиданно произнесла принцесса.
– Здесь, сэр, – отрапортовал Гарт, вскакивая на ноги и вытягиваясь по стойке «смирно».
– Я не хочу, чтобы она слышала, – мотнул Рустам головой. – Я шепну на ухо. Это касается только его и вас.
Георг кивнул. Барон ловким движением руки снял покрывало. Легкий вздох пронесся по кабинету. Это был портрет молодой девушки с бледным худым лицом и тусклыми русыми волосами, собранными в незамысловатую прическу. Ее нельзя было назвать откровенной уродиной, нет. И в то же время она была, что называется, дурна. Нос короткий и неправильный, рот, напротив, большой и по-мужски некрасивый, с сухими губами, маленький невыразительный подбородок, слишком высокий лоб – все не так. Одни только глаза, чересчур большие, но при этом настолько выразительные, живые и теплые, что казалось, они живут своей особенной жизнью на этом дурном лице.