— Такое признание вызовет сомнения у многих, — произнес барон, почувствовав опасность. «Неужели сардаукары действительно настолько дисциплинированны?» — подумал он.
Они торопились вниз: длинный коридор, еще одна дверь с клапаном, вновь коридор… за занавески, в комнату, что была альковом сайидины в те дни, когда эта пещера использовалась лишь для дневок, для отдыха. Теперь ее пол устилали ковры, на коврах — подушки; стенки занавешены шерстяными тканями с красным ястребом. Низкий полевой стол сбоку сплошь завален бумагами, исходящий от них аромат корицы выдавал место изготовления.
Хават приподнялся, огляделся, словно пытаясь отыскать поддержку у сидящих. За ним потянулись к выходу остальные. Люди торопились, стучали стульями, в смятении сбивались в группы.
— Клянусь, — прошептал он, — титул тебе не потребуется. Эта женщина будет моей женой, а ты — наложницей, так рассудила политика… приходится примирять всех, привлекать Ландсраад на свою сторону. Приходится подчиняться условностям. Но эта принцесса получит от меня лишь имя. Ни ребенка, ни ласки, ни взгляда… ни мгновения страсти.
— Они, несомненно, мертвы, — вновь повторил тот.
— И жизнь была исполнена счастья, но явились налетчики, — сказала Алия.