Гарни расправил мышцы под гладкой кожей конденскостюма, потянулся. Маску он не стал застегивать: пусть испаряется влага, но так можно громче кричать, отдавая приказы. Он полез вверх по скалам, оглядывая местность; под ногами похрупывал галечник и фасолевый песок, вовсю пахло специей.
— И впрямь, прапрапрабабушка всех бурь, Муад'Диб.
— И я… ах, в одном из разговоров, кажется, сказал ему, что хотел бы сделать из Арракиса собственную тюремную планету. Фенринг…
Пол вглядывался в женщину, удивляясь: «Почему же она не плачет? Почему на лице не видно ненависти ко мне?» И вдруг заметил, что фримены вокруг внимательно глядят на него с ожиданием.
— Передам Полу, — сказал Юэ, — сейчас вы потеряете сознание. Прощайте, мой бедный герцог. При следующей встрече у нас не будет времени для разговора.
— Люди опять будут говорить, — сказала Харах.