— Так вот как ты исполняешь волю матери?
— Мое самое последнее дело на этой планете, — отозвался барон, — доставка туда нескольких легионов сардаукаров.
По голосу она слышала, что он на грани истерики.
— Белый цвет — цвет яда, черный — чистоты, — сказала леди Фенринг, — интересная символика, дорогой мой, не так ли?
Сразу же начали появляться пересмотренные издания, что считались и с привычным фанатизмом, и с ханжеством. В этих трудах символика была привычной (крест и полумесяц, погремушка с перьями, двенадцать святых, тощий Будда и тому подобное), и скоро стало очевидным, что древние верования и предрассудки оказались не по зубам новому экуменизму.
Ни обращения, ни подписи не было, но знакомый почерк не оставлял места сомнениям: Юэ.