— И если изящество и тонкость твоих замыслов окажутся под пару твоей храбрости, ты станешь грозным для любого, — барон поводил головой из стороны в сторону. И в который уже раз после того ужасного дня на Арракисе пожалел о гибели Питеpa, своего ментата. Тот был тонок, дьявольски тонок. Барон вновь качнул головой. Судьба, случалось, бывала к нему беспощадной.