— Гарни, сколько работников открытой пустыни ты убедил остаться с нами?
— Да, вам это по силам, но этого не следует делать.
Когда отзвучали последние звуки, среди мгновенной тишины Джессика подумала: «Почему мой сын поет любовную песню этой девочке? — Она даже испугалась. — Жизнь мчится, да так, что ее не ухватишь ни за какие вожжи. Почему он выбрал именно эту песню? — удивление не оставляло ее. — Часто инстинктивный выбор — самый правильный. Почему он это сделал?»
Барона он видел теперь совершенно отчетливо, Лето следил за движениями его рук — нервными прикосновениями пальцев к краю тарелки, ручке ложки, к складке на щеке.
Глоссу Раббан, граф Ланкивейльский, был старшим племянником Владимира Харконнена. Глоссу Раббан и Фейд-Раута (принявший имя Харконнена, когда его выбрал барон для своего Дома) были законными сыновьями младшего сводного брата барона, Абулурда. Он отказался от фамилии Харконнен и от права на титул, когда ему предоставили субгубернаторство на Раббан-Ланкивейле. Имя Раббан он получил по женской линии.
— Харконнены презирали фрименов, охотились на них, как на зверей, даже не потрудились пересчитать их. Как же, обычное отношение Харконненов к населению собственных планет — тратить на людей лишь минимум, необходимый для поддержания жизни!