Барон Владимир Харконнен стоял перед смотровым окном лихтера, служившего ему командным пунктом на посадочном поле. Его глазам открывалась озаряемая вспышками огня арракейнская ночь. Все внимание его было отдано Барьеру, — там громыхало секретное оружие барона.
Джессика глядела на него, не в силах прийти в себя после пережитого ужаса.
— И я хочу, чтобы ты взял сейчас троих и отправился прямо к главному надсмотрщику, — сказал барон. — Прихвати с собой для него гарроту. А тело потом представь мне, чтобы я убедился, правильно ли ты выполнил мои указания. Мы не можем позволить себе держать на службе таких шахматистов.
— Среди них одна из Дочерей Гессера, которая уверяет, что была дружна с твоей матерью, — продолжил Гарни.
— Слуги не минуют твоей матери, которая сейчас охраняет дверь снаружи. Имей это в виду. Твоя мать когда-то сама прошла это испытание. Теперь твой черед. Тебе оказали честь. Мы редко подвергаем такому испытанию маленьких мужчин.
Джессика прислушалась к шуму шагов, — свои она слышала, поступь Пола тоже, — и дивилась бесшумной поступи фрименов. Сорок человек беззвучно пересекали котловину… словно призрачные фелюги, одеяния их парусами реяли во мраке. Путь их лежал в стойбище Табр… стойбище Стилгара.