Музыка отдавалась в сердце Джессики, языческая и плотская, вдруг напомнившая ей о себе, о потребностях тела. В напряженном молчании она слушала.
— Ты будешь здесь герцогом во всем, кроме титула, — сказал барон.
Теперь под ногами была скала, вокруг шелестели серые одеяния, походная дисциплина явно стала теперь лишней, но охватившая и Чени, и всех прочих отчужденность не исчезала.
Они протиснулись через тяжелый полог, рука девочки была в руке невысокой женщины, но предводительствовала малышка.
«Что он все поет об одном и том же? — спросил себя Кайнс. — Все это я знал еще в десять лет».
— О росяных ловушках у нас и не слыхивали.