— С грибком так всегда. Он редко когда дает такие основания. — Человек почесал висок и покачался на каблуках.
— Вернулись? — улыбнулась Сильвия Оттерсен.
— Спасибо, — вздохнул Стёп. — А вы подумайте, Холе. В субботу наша газета будет праздновать юбилей. В «Плазе». Шестьсот гостей будут отмечать двадцатипятилетие «Либерала». Неплохо для газеты, которая всю жизнь расширяла границы свободы слова и каждый день лавировала в грязных водах нашей юриспруденции. И за двадцать пять лет, Холе, мы еще не проиграли в суде ни одного дела. Я обговорю все с нашим адвокатом, Юханом Кроном. По-моему, вы с ним знакомы?
Это выражение прозвучало как пародия «понаехавших» на истинный бергенский диалект, что было особенно смешно, если учесть, что настоящие бергенцы давно так не говорят. Но в ситуациях, когда ужас и тошнота берут над человеком верх, как-то сами собой вылезают старые, родные словечки.
— Именно что звучит. Допустим, что в начале передачи он говорит правду, когда рассказывает о газете и о том, как презирает политиков. Тут у нас появляется вторая точка. — Валенок перемотал. — Смотри.
— Вспомнила! Вспомнила, где я вас видела, в «Боссе» вчера вечером. Так, значит, то, о чем мы сейчас говорили, касается… — И, несмотря на то что кроме них тут никого не было, она понизила голос, как будто прозвище, которым нарекли маньяка, стало табу, запретным словом, которое нельзя произносить вслух: — Снеговика?